Время инклюзивных институтов пришло в Узбекистан
В 2012 году вышла книга американских экономистов Дарона Аджемоглу и Джеймса Робинсона «Почему одни страны богатые, а другие бедные. Происхождение власти, процветания и нищеты», быстро ставшая бестселлером. Широкий интерес к этой книге обусловлен тем, что авторы пытаются вывести алгоритм, следуя которому страны могут стать богатыми и процветающими, обеспечивая своим гражданам высокий уровень и достойные условия жизни. В этом заинтересовано подавляющее большинство стран современного мира и Узбекистан здесь не является исключением. Именно для достижения этих целей в Узбекистане и был развернут новый этап широкомасштабных реформ. Поэтому вопросы, рассматриваемые в этой книге, являются для нас актуальными.
Институты в сопоставлении
Центральным утверждением авторов является тезис о том, что процветание или упадок государств обусловлены, в первую очередь, характером их экономических и политических институтов. При этом в предлагаемой модели сопоставляются два вида институтов – экстрактивные (исключающие) и инклюзивные (включающие).
Согласно определению авторов, экстрактивные экономические институты позволяют группам, контролирующим политическую власть в стране, управлять экономикой государства для собственной выгоды, препятствуя другим группам граждан извлекать для себя выгоду из участия в экономических отношениях. Если говорить в более широко распространенных терминах, то здесь имеются в виду неограниченные монархии и другие формы автократического правления. К экстрактивным политическим институтам авторы относят армии, полицию, суды и другие структуры подобных государств.
Инклюзивные экономические институты в трактовке авторов предполагают участие если не всех, то большого числа граждан в экономических отношениях с возможностью получения прибыли. Неприкосновенность собственности гарантируется. Инклюзивные экономические институты поддерживаются инклюзивными политическими институтами, которые являются основой всех либеральных демократий и препятствуют элитным группам регулировать экономику в свою пользу.
Основное содержание книги посвящено анализу развития экономики в ракурсе сопоставления эффективности экстрактивных и инклюзивных институтов различных стран в различные исторические эпохи. Набор проанализированных примеров впечатляет. В их числе Римская империя, цивилизация Майя, Венецианская республика, Британская империя, Австралия, Эфиопия, Ботсвана, Южная Африка, Франция, Испания, Мексика, Колумбия, США, Австро-Венгрия, Османская империя и современная Турция, Российская империя, СССР и современная Россия, Узбекистан, Северная и Южная Корея, Япония, имперский и современный Китай.
Основной вывод этого обширного анализа сводится к тому, что именно государства с инклюзивными институтами способны обеспечить стабильный экономический рост, рост уровня жизни, благосостояния и сокращение бедности. Кроме того, подобные государства сравнительно легче и успешнее преодолевают внутренние и внешние кризисы.
Выводы в отношении государств с экстрактивными институтами несколько иные. Хотя в подобных государствах экономический рост и возможен, но этот рост недолговечен и не ведет к существенному росту благосостояния большинства населения. Утверждается также, что экстрактивные институты в долгосрочной перспективе препятствуют экономическому развитию и росту, усугубляют кризисы и способствуют конфликтам, поскольку концентрируют власть и доходы в узких элитных группах.
Институты в переплетении
На первый взгляд предлагаемая модель противопоставления экстрактивных и инклюзивных институтов как главных движущих факторов экономического и общественного развития в определенной степени имеет схожие черты с марксистско-ленинской теорией, где вся история развития человечества описывалась с позиций классовой борьбы, противостояния угнетенных и угнетаемых, труда и капитала. Даже подзаголовок описываемой книги «Происхождение власти, процветания и нищеты» в чем-то созвучен с названием книги Фридриха Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства», вышедшей в 1884 году.
Однако на самом деле подход Дарона Аджемоглу и Джеймса Робинсона в своем исследовании не столь абстрактно поляризирован, как это кажется на первый взгляд. Государства с исключительно инклюзивными или экстрактивными институтами встречаются редко, подчеркивают авторы. Переход от экстрактивных институтов к инклюзивным и наоборот возможен и многократно происходил в истории. В современном мире большинство стран ближе к одному из полюсов, но их институты не являются сугубо экстрактивными или инклюзивными. Развитие в сторону инклюзивности или экстрактивности исторически не предопределено и зависит от множества внешних и внутренних условий.
Эти тезисы авторов свидетельствуют о том, что они подходят к описанию и интерпретации как исторической, так и современной реальной данности не утрированно – антагонистично, что было свойственно марксистко-ленинской философии, а более комплексно и органично. Ведь резкое разделение факторов развития на «черное» и «белое» – это свойство идеологизированной интерпретации, а в реальных процессах факторы развития, даже антагонистичного действия, обычно переплетаются и взаимодополняют друг друга.
Тем не менее, в книге проявляется сильное стремление авторов объяснять все перипетии экономического развития во все эпохи именно особенностями инклюзивных и экстрактивных институтов управления. Более того, они стремятся доказать, что другие объяснения экономических успехов или неудач государств такими факторами, как климат, природные ресурсы, культура и религия, несостоятельны. Данная позиция критиковалась в частности, Джеффри Саксом и Джаредом Даймондом, которые отмечали излишнее внимание авторов, уделенное анализу общественных институтов в ущерб другим факторам, в том числе географическим и этническим.
Не учитываемые факторы
Однако, ставя акцент только на качестве институтов управления, особенно инклюзивных и отрицая другие теории успешности экономического развития и благосостояния стран, авторы этой работы не учитывают многие факторы развития государства и общества. Кроме того, в рамках их теории очень сложно объяснить, почему, по мнению авторов, более эффективные инклюзивные институты, некогда широко распространенные в Древней Греции, Древнем Риме, торговых республиках Италии, Ганзы, Новгорода, на долгое время уступили свое место менее эффективным экстрактивным институтам управления.
Похоже, что это связано с тем, что авторами в недостаточной степени учитывается, что для успешного развития в определенные периоды необходим высокий уровень концентрации ресурсов вкупе с возможностью оперативного управления ими, в том числе и для эффективного решения вопросов обороны и обеспечении безопасности. А это исторически лучше удавалось экстрактивным институтам управления. И это объясняет, почему ранние республики с более инклюзивными институтами, не имея возможности изымать необходимые ресурсы на оборону, не смогли в свое время противостоять более авторитарным государственным образованиям с экстрактивными институтами управления.
Другой важный источник накопления инвестиционного потенциала для экономического развития – международная торговля. И этот фактор во многом обусловлен географическими предпосылками – доступностью к основным торговым коммуникациям и контролем за ними. Рим и Карфаген – центры средиземноморской торговли, которая позже перешла под контроль Венеции и Генуи. Новгород лежал на торговом пути «из варяг в греки». Голландия связывала морскую и речную торговлю по Рейну. Но самый яркий и близкий для нас пример – Хорезм, Самарканд, Бухара – основные центры торговли на Великом Шелковом пути, что обеспечило нашему региону в те времена экономическое процветание, сопровождаемое научными и культурными достижениями.
Но географический фактор в экономическом развитии не ограничивается доступностью к транспортным коммуникациям. Он определяет также климатические особенности, влияющие на продуктивность сельского хозяйства (оазисы, пустыни, тайга, тундра), и именно с этим фактором связано зарождение древних цивилизаций и формирование первых экономик. Этот фактор влияет на издержки производства, связанные с транспортировкой грузов (что актуально для Узбекистана), а также с дополнительным отоплением (для холодных стран) или охлаждением (для жарких стран), снижая тем самым их конкурентные преимущества. И, наконец, наличие полезных ископаемых тоже выявляется посредством географического фактора и определяет, к примеру, богатство ресурсодобывающих стран, в частности ближневосточных, где при высоком жизненном уровне населения вкладываются масштабные инвестиции в программы инновационного развития.
Влияние мировоззрения
Д. Аджемоглу и Д. Робинсон указывают, что Нидерланды и Англия – преимущественно протестантские страны – стали первыми примерами экономического чуда в Новое время, но католическая Франция повторила этот успех уже в 19 веке, что, по их мнению, свидетельствует об отсутствии связи между этими экономическими успехами и религией.
Но если рассматривать воздействие культурно-религиозного фактора в более глубокой исторической ретроспективе, то до эпохи Реформации в Европе экономически процветали Испания, Португалия, Италия, Франция. Англия считалась одной из самых отсталых стран Европы, как и раздробленная на мелкие княжества Германия, а Голландия была зависимой страной. После победы Реформации в экономические лидеры выходят протестантские Великобритания и Голландия, активно развивается Швеция, а после объединения в гонку за лидерство включается и Германия. В то же время католические Испания, Португалия, Италия, Франция теряют свои позиции.
В этом процессе примечательным является тот факт, что протестантизм распространился в германской группе народов, в то время, когда в романской группе народов сохранился католицизм. Это может свидетельствовать о том, что отдельные этнические группы имеют определенные предрасположенности к тем или иным мировоззренческим доктринам, следование которым стимулирует эти группы к более полной реализации своего потенциала развития. Другим примером подобного развития является экономический, научный и культурный расцвет мусульманского мира после обретения ислама, позволивший ему в те времена значительно обогнать европейскую цивилизацию.
Если говорить о протестантской религии, то ее наиболее выраженные акценты, в отличие от католической, ставятся на необходимость постоянного труда, бережливость и накопление богатства, что, по сути, является формулой инвестиционного поведения. И инвестиционные стереотипы сознания в протестантской религии закладываются в человека с детства. Вероятно, поэтому протестантские страны достаточно быстро накопили инвестиционный потенциал, необходимый для промышленной революции в отличие от католических, для которых в большей степени характерна большая зависимость от внешних заимствований, вплоть да нашего времени. Впрочем, можно предположить, что инвестиционные стереотипы протестантской этики со временем «размываются» уже доминирующей философией массового потребления.
Если говорить об Узбекистане, то в нашем традиционном поведении также отдаются приоритеты трудолюбию, бережливости, накоплению богатства, как и в протестантской модели. Но подходы к последнему пункту формулы несколько иные. В протестантской модели акцент ставится на индивидуальном богатстве, которое из скромности не афишируется. В нашем случае речь идет скорее о богатстве семьи. Индивидуальное богатство вкладывается в банки и ценные бумаги. Семейное богатство в нашем случае в большей степени вкладывается в социальный капитал – в престижные семейные мероприятия, способствующие расширению семейных социальных связей. Но при этом нельзя не отметить важную социальную роль семейных торжеств, на которых, как правило, присутствуют люди разного социального и имущественного статуса. С одной стороны, здесь присутствуют элементы социальной поддержки бедных, а с другой – подобные мероприятия способствуют социальной консолидации общества. Таким образом, можно говорить о том, что мировоззренческие особенности влияют на социально-экономические процессы и в нашей стране.
Траектория развитых
В принципе, наверное, стоит предположить, что нет единого фактора, определяющего бедность и богатство стран на протяжении всей истории человечества, к примеру такого, как степень инклюзивности институтов. В истории практически всех государств мира можно выделить определенные этапы развития экономики, которым соответствует та или иная оптимальная модель экономического роста, способствующая накоплению богатства страны и формированию инвестиционного потенциала для перехода к следующему этапу развития.
Так, практически все страны проходили этап аграрного или ресурсного развития, который базировался на всемерном вовлечении имеющихся человеческих и природных ресурсов в экономическое использование для укрепления финансовых и оборонных возможностей страны и характеризовался жесткими формами авторитарного правления.
Следующий этап – этап торгового развития, при котором накопленный инвестиционный потенциал вкладывался в международную торговлю. Важной особенностью этого этапа, в отличие от аграрно-сырьевого, являлся резкий рост спроса на достаточно квалицированные кадры, которые могли бы самостоятельно, без руководства вертикали власти, решать встающие перед ними проблемы, что значительно укрепляло в обществе позиции торгового сословия. Благодаря этой потребности, рос спрос на образование, во что вкладывались инвестиции, получаемые от торговых доходов.
Переход к этапу промышленного развития был обусловлен, с одной стороны, накоплением частных инвестиций за счет торговли и ростом образованности достаточно широких кругов среднего сословия. С другой стороны, ряд европейских стран – Англия, Голландия, Франция – получали значительные доходы от колониальной торговли, в которой участвовала значительная часть их населения, что значительно увеличило внутренний спрос. То есть были созданы условия для получения прибыли за счет внедрения инноваций и роста спроса на инновационные продукты на внутреннем рынке. Это привело к промышленной революции в Великобритании, а позже и в других европейских странах.
В этих условиях появились достаточно широкие круги промышленного бизнеса, деятельность которого очень ощутимо сказывалась на доходах бюджета и конкурентоспособности экономики и которому требовались реальные права и возможности принимать участие в решениях власти. Это вызвало демократические революции и увеличение демократических свобод в ряде европейских стран, которые, тем не менее, не распространялись на широкие круги населения. Пример – эпоха огораживания в Англии, когда из-за разведения овец для промышленности арендаторы изгонялись с земли и ссылались в колонии. Инклюзивность институтов в то время была весьма и весьма низкой.
Резюмируя историю стран, которые ныне относят к развитым, можно констатировать, что их основные прорывы в экономическом развитии и ведущие конкурентные преимущества – достаточно высокий уровень доходов и образованности населения, высокий инвестиционный потенциал и технологические преимущества – сформировались именно в режимах доминирования экстрактивных институтов управления, которые в дальнейшем под влиянием жесткой международной экономической и внутренней политической конкуренции постепенно трансформировались в инклюзивные политические институты либеральной демократии современного типа. Если коротко резюмировать опыт развитых стран, то тенденции и потребности экономического развития обуславливают необходимость и возможность трансформации экстрактивных институтов в инклюзивные.
Актуальность для Узбекистана
В советское время в Узбекистане преобладала ресурсная модель экономики – хлопок, газ, металлы. Промышленная модель занимала меньший сегмент ВВП – самолеты, сельхозтехника. Более инновационные секторы – информационный, физические исследования, исследования для космоса занимали локальные ниши. Поэтому после обретения независимости государственное управление ориентировалось, в первую очередь, на поддержание функциональности преобладающих ресурсно-сырьевых секторов, обеспечивающих необходимые доходы, а также на сохранение накопленного потенциала промышленных отраслей, что, как показывает мировая практика, достаточно эффективно решается в рамках экстрактивных институтов и форм управления.
В настоящее время Узбекистан находится на этапе экспортоориентированного развития и движется по пути развитых стран, принимая широкие комплексные меры по переходу к инновационному развитию. Главным фактором, определяющим бизнес-среду инновационного развития, является свобода выбора решений подавляющим количеством экономических субъектов, что требует развития устойчивых политических и гражданских институтов. И именно на этом этапе широкая демократизация общественных отношений начинает полноценно стимулировать экономический рост, социальные гарантии и повышение уровня благосостояния населения.
Именно поэтому в последние годы в Узбекистане был взят курс на демократизацию всех сторон жизни или, по терминологии авторов анализируемой книги, начался активный переход от экстрактивных институтов управления к инклюзивным. Инклюзивные экономические институты обеспечивают участие граждан в получении прибыли, гарантируют неприкосновенность собственности, не допускают отчуждения собственности либо доходов, что стимулирует экономическую активность широких групп населения. В то же время сохранение элементов экстрактивного характера в институтах управления уже начинает препятствовать экономическому развитию, так как создает отрицательные стимулы для граждан к достижению экономического успеха. Поэтому реформы в этом направлении будут продолжаться и углубляться.
В связи с этим вопросы, рассматриваемые в книге Дарона Аджемоглу и Джеймса Робинсона «Почему одни страны богатые, а другие бедные. Происхождение власти, процветания и нищеты», являются весьма актуальными для Узбекистана именно на текущем этапе его развития, и книга может быть полезной для осмысления происходящих в стране преобразований.
